Самое гайдновское, как бы это парадоксально не звучало, советское произведение – Девятая симфония Шостаковича. Это небольшая, пожалуй, самая легкая и светлая творческая страница композитора, которая посвящена трагическим событиям двадцатого столетия – Великой Отечественной войне. Симфония Шостаковича близка по духу Восьмой Бетховена, но как в случае с Гайдном или Бетховеном, «свет» в музыке не является каким-то ослаблением характера. Произведение Шостаковича построено из стали, его праздность, выстроенная в неоклассической манере, никаким образом не противоречит главной идее композитора, заключающейся в осмыслении противостояния личности и диктатуры.
Симфония под номером 9 всегда является неким Рубиконом для любого композитора, а слушатели от такого произведения ждут настоящий музыкальный монумент. Шостакович, словно опережая символическое конечное достижение в виде заключительного шедевра, до этого уже написал глубочайшие и масштабные откровения – Седьмую и Восьмую симфонии. Девятая в сравнении с ними выглядит попыткой «проскочить» мистические веяния, связанные с созданием Девятых симфоний. Он выпускает маленькую симфонию-апофеоз, и это могло означать, что у композитора не осталось творческих, а может быть и физических сил на новую главу симфонического эпоса, по масштабу подобную двум предыдущим симфониям. Это не так. Думаю, что автор пытался напомнить, что на земле есть не только война и Победа, но и неомраченная человеческая душа, а также юмор как спасительная часть жизни. Именно человеку, его способности радоваться, шутить, в конце концов – жить, посвящает симфонию Шостакович.
Девятая симфония – это вздох облегчения, и в этом смысле – подлинная Победа, заключающаяся в возвращении человека к самому себе на исходе великой и всеобщей крови. Это освобождение от долга, который люди вынуждены были платить своему страшному веку. Юмор симфонии символизирует здесь «вражду с историей», а в контексте творчества композитора, – призван поставить под вопрос любой приказ, смягчить жесткость исторического рока. Человеческая личность словно освобождается от оков политической диктатуры.
Интересное и неоднозначное для трактовки решение написать Девятую симфонию в тональности ми-бемоль мажор. Напомним, что в этой же тональности написана знаменитая тема нашествия в «Ленинградской» симфонии. Зная композитора, сложно утверждать, что это сделано просто так. На мой взгляд, это предупреждение, что истинное зло еще не иссякло, поэтому за маской нарочитой простоты Девятой симфонии, скрывается опасение за угрозу, которая прячется за настроениями «ликования». Знакомая нам несколько «истеричная» манера изложения Шостаковича ощущается в каждой части произведения. У автора, на мой взгляд, нет уверенности в окончательном истреблении угрозы (т. е. диктатуры). Страх, овладевающий композитором на протяжении всей его жизни, остается и здесь, правда скрыт за условно «легкой музыкой» симфонии.
#Шостакович.
